ПОГРАНИЧНЫЕ СТРАСТИ
У меня напрочь отсутствует страх перед людьми в погонах! Причина понятна: детство свое я провела в военном городке, очень рано поняла, что дяденьки в военной форме – это обычные люди, отцы моих подруг, они пьют вечерами чай с сушками, иногда ходят по дому в кальсонах, напиваются по праздникам и боятся своих жен. Может это я по наивности, но делать с этим ничего не собираюсь: отсутствие проблемы, как известно, это лучше, чем её наличие.
Итак, не боюсь: ни милиции, ни охраны, ни военных, ни пограничников. Об опыте общения с последними и хочу вам рассказать.
Мне все как-то это смешно: пересечение границы, досмотр, паспортный контроль. Мое настроение редко кто разделяет, разве что таможенники в Египте. У меня еще нервный срыв после самолета не прошел, возникает навязчивое желание поделиться радостью, что мы долетели. По этой же причине я никак не могу правильно заполнить бумажки: вместо даты прибытия пишу дату рождения — пять раз была в Египте и все время одно и то же!. Пограничный дядька на меня не кричит, смотрит сочувственно, как на тяжелобольную и все сам исправляет. И еще делает какую-то пометочку своей арабской вязью, может о том, что я не опасна для страны Египет? А когда мы возвращались на Родину, они затребовали у нас показать второго ребенка. Пришлось объяснять, что фото в паспорте мамы и папы – это один и тот же пацан, а не близнецы-братья. Таможенник радовался вместе с нами этому открытию, а я радовалась его реакции. В другой раз там же: внимательно осмотрев нашу семью, офицер вдруг просит моего мужа пройти в комнату для дополнительного досмотра, и после этого, лукаво улыбнувшись, объявляет мне, что не выпустит супруга, пока я его – усатого дядьку, не поцелую! Не понятно, на какую реакцию он рассчитывал, наверное такой фокус мог пройти только со мной, все нормальные женщины поступили бы адекватно: стали кричать, угрожать, возмущаться. Я же заполучила своего ничего не понимающего мужа через взятку поцелуем, и ничего ему говорить не стала во избежание международного скандала.
Таможенники в Польше требовали подробного заполнения декларации, включая флору и фауну. Было это в те времена, когда русские домохозяйки, врачи, инженеры и прочие учителя рассмотрели Польшу, как удачный рынок сбыта всего, что включается в розетку и приобретения полезного ширпотреба и косметики. Мы же ехали в гости к друзьям, чем вызвали недоверие – в наличии только носильные вещи и свертки с подарками. Правда перед самым отъездом моя мама заставила нас взять юбилейные рубли, мол, там их можно толкнуть задорого и на вырученную валюту купить что-то полезное. Мы аккуратно переписали все кольца-цепочки, рубли указывать не стали и на несколько минут почувствовали себя контрабандистами.
Русско-эстонскую границу мы впервые пересекали на своей машине. Получили бланк декларации, и, помня про поляков, так же последовательно перечислили все наши украшения и содержимое кошельков. Возмущению пограничника не было предела: оказывается, указать надо было только автомобиль, а прочие золотые зубы его не интересовали. Мы заполнили все по — новой, но стаж границы, по видимому, уже и так потратил очень много времени на нас: махнул рукой и даже не похвалил за правильно заполненный документ. Всплыло это тремя днями позже, когда на этом же самом месте нам задали вопрос: Откуда у вас машина? Оказывается, её не занесли в компьютер, и теперь мы не имеем права на ней въезжать в страну. Он так и сказал: «У вас проблемы» Ни на тех напал! Я как выскочила, да как выпрыгнула – как лиса из известной сказки, и понеслись клочки по закоулочкам! Офицеру было объяснено, что проблемы у них, а не у нас – как мог работник таможни не заметить (и не отметить!) выезжающую из страны машину?! Офицер удалился в свою будку, там долго выяснял, кто дежурил этого числа, потом орал по телефону, не стесняясь в выражениях, и вскоре отпустил нас, предупредив: « ваша машина в Эстонию не въезжала!» – «Хорошо», ответили мы. На том и расстались.
Еще мне запомнился поезд «Санкт-Петербург – Кишинев», в котором я ехала на тренинг. Он пересекает аж три границы. Белорусский пограничник потребовал у меня поднять рукава и показать руки. Ну, вы же знаете, как я похожа на наркокурьера, пробующего свой товар! А может его насторожила моя неуместная (опять!) веселость? Пограничники Приднестровья пробежали, как контролеры в электричке и собрали деньги за то, что полчаса наш поезд плелся по их территории. Назад я возвращалась одна в вагоне, и радостная проводница, едва мы отъехали, притащила ко мне в купе три алкогольные бутылки на предмет переправить через границу: из вино-коньячной Молдавии я возвращалась всего с одной подаренной бутылочкой «Белого аиста». Все это богатство я предъявляла три раза, и, за неимением других объектов досмотра, досматривалась по полной, правда обошлось без рассматривания рук.
Турецкий паспортный контроль был мил и белозуб, итальянский – суетлив и многословен, Болгарский отличался хорошим знанием русского языка. Именно там меня спросили, что означает в моем паспорте буква «х» в графе места рождения. И радовались, цокали языками, передавали паспорт друг другу, узнав, что это означает «хутор» — впервые увидели хуторянку, прилетевшую к ним из России!
А вот последнее наше пересечение границы «Россия – Абхазия» выглядело, как сюжет из фильма.
Я очень боюсь сервиса на постсоциалистическом пространстве. Слово «трансфер» не наше, значит и явление чуждое, однако надежды все же были. В агентстве нас заверили, что в Адлере нас встретят и довезут прямо до пансионата – то есть осуществят тот самый трансфер. Ждали минут 40, я все глушила голос интуиции, пока она не заорала: «выбирайтесь отсюда, скоро ночь!» Подхожу к милиционеру и спрашиваю: «Как добраться до Пицунды?» –«Ну, это только завтра» – отвечает страж порядка. Как завтра? Я хочу прямо сейчас – там меня ждет двухкомнатный люкс со всеми удобствами! Муж нашел мужичка, который за умеренную (с учетом позднего времени и дождя) плату согласился довезти нас до границы. Остановился на темной дороге, уходящей вдаль, огороженной с двух сторон глухим забором: «Вам туда и до самой границы, это около километра», но потом сжалился: «давайте я вас провезу вдоль забора, там лаз был». Оказалось, что лаза нет, но есть куча наваленной земли, и, взобравшись на нее можно перелезть через забор, сократив тем самым путь вдвое. С учетом дождя и времени суток – это немало. И мы полезли – в замшевых сапогах, светлой куртке, новых джинсах, с красным, гламурным чемоданом… Заботливый дяденька напутствовал: дойдете до границы – свисните, чтобы я знал, что у вас все в порядке. Когда нас увидели таможенники, деликатно заметили: «Вы испачкались». Но за границу нас пропустили. Абхазский пограничник смотрел телевизор, не отрываясь от экрана подержал в руках наши паспорта, попросил показать путевки … «Если они не очень далеко». Когда мы уселись в абхазское такси и рассказали о своем пересечении границы, узнали от водителя, что скоро эту границу вообще откроют и будем ходит друг к другу в гости просто так, без всяких формальностей. Остается только мечтать, что это произойдет повсеместно, и люди в погонах смогут одеться по-человечески и заняться чем-то более интересным.
