Детская дача.

При словах «детская дача» мне представлялась лесная полянка, усыпанная ромашками и играющие, босоногие дети с ведерками, сачками, куклами. А я сижу на покрывале, плету венок из ромашек и пою детскую песенку, которых знала множество. Нет, я не была столь наивной, чтобы представить себе стриженный газон – трава была высокая, и даже местами встречалась жесткая осока, её надо было приминать, топая по покрывалу. И безмятежно загорающей себя не представляла: я собиралась работать, а не отдыхать. Но непослушная трава и детские капризы — вот, пожалуй, самые большие сложности, которые я могла насочинять.

После третьего курса педагогического училища мы считали себя грамотными , уверенными профессионалами. Выезд с детьми на дачу не предполагал контроля ни наших педагогов, ни взрослых воспитателей – а именно они были основными источниками трудностей и неприятностей. Свобода и самостоятельность! В училище это назвалось «стройотрядом», и в подтверждение нам были выданы нашивки из плотной, защитной ткани, с надписью « Воспитатель». Куда их нашивать мы не знали, форма была нам тоже предложена, но она стоила денег, и в условиях детской дачи была без надобности. Я пришила своего «Воспитателя» на летний сарафан — бардовая клетка, юбка в складку, лямки перекрест на спине – сама сшила. В клетку, потому, что легче кроить. Собиралась с веселым предвкушением, самоуверенно полагая, что с пользой проведу время, заработаю денег, почувствую себя взрослой. Ради этой работы приписала себе пару месяцев возраста, взяла на себя ответственность за тридцать чужих детей в неполные восемнадцать лет. Я верила, что детская дача – это прекрасное изобретение социализма, место оздоровления и укрепления детского организма и возможность для родителей беззаботно трудиться и не беспокоиться о своем ребенке. Сейчас, много лет спустя, я думаю только об одном: хорошо, что все хорошо закончилось. Если бы я вела тогда дневник, то он бы выглядел примерно так:

 

 

25 мая. Среда.

 

После занятий ездили в ясли. Знакомились с заведующей и методистом. Заведующую зовут Зоя Михайловна Бабкина. Мы сразу окрестили её «Бабкой»: сразу видно, что тетенька скандальная, грубая и ударения в словах не правильно ставит. Нам она сказала, что первые десять дней мы работаем на группах и за воспитателей, и за нянь, а потом приедут девушки их медицинского училища, и она переведет нас всех работать нянями. Мы стали возмущаться, но она нам ответила, что ясли находятся в ведомстве министерства здравоохранения, и она доверит детей только человеку с медицинским образованием. Что, интересно знать, будут делать медсестры с детьми – они же ни игр, ни методики, ни особенностей возраста не знают!

Разговаривает заведующая с нами так, как будто делает нам одолжение, что берет на работу.. А в училище нам говорили, что заведующие умоляют прислать студентов – надо воспитателям давать отпуска и работать абсолютно некому. А вот методист мне понравилась , молодая, симпатичная женщина, зовут Валерия Антоновна. Она провела нас по группам, познакомила с детьми и воспитателями. Еще попросила прийти в пятницу вечером помочь упаковывать вещи, если мы сможем. Думаю, что схожу – в субботу все равно не учимся, едем убираться на дачах.

Потом мы все вместе, под руководством Леры (буду её так называть), ходили в пожарную часть на инструктаж. Там усатый дядька – пожарный читал нам инструкцию, что делать во время «возгорания». Больше всего мне понравилось: «Постучать кулаком в стену к соседям и крикнуть – Мы горим!». Смешно как-то все это: если случится настоящий пожар, то никто никакие инструкции вспоминать не будет. А самое главное, я и без него знаю – побыстрее вывести детей. Да, еще я узнала, что правильно говорить не «пожарник», а «пожарный».

 

 

28 мая. Суббота.

 

Мы ездили на дачу на субботник. Место мне не понравилось: кругом еловый лес, и на территории, в основном, елки. От них темно и сыро. Дач на территории 10 штук, и еще два дома для персонала, медблок и пищеблок. Но нам повезло – домики наших яслей крайние, у леса, от этого и площадки побольше, и вид поприятнее. Сама дача поделена на две группы, у каждой – отдельное крыльцо. Внутри раздевалка, столовая и спальня. Игровой не предусмотрено, наверное потому, что дети должны побольше гулять. Стены внутри оббиты фанерой и покрашены в белый цвет. Очень не уютно и напоминает больницу. Мы будем работать на группе с Олей, а через стенку – Галя и Светка. Сегодня мы должны были расставить мебель и все привести в порядок. У каждой дачи есть своя котельная, но пока она не топится, и пришлось мыть полы и мебель холодной водой. Кровати мы сдвинули так, чтобы освободить хоть немного пространства для игрушек. Мы договорились, что украсим стены картинками и сделаем из банок вазы.

Потом носили кровати в свой барак – по другому, я этот дом назвать не могу. Он тоже поделен на две части. Мы всей группой – 18 человек, будем жить в одной комнате. Стены там прямо из досок, из мебели – панцирные, ржавые кровати, тумбочки и одни стол. Кровати носили из сарая, собирали сами, а это очень тяжело, руки все ободрали. Чуть не поссорились с Неллей из-за места у окна: я там поставила тумбочку и пошла за спинкой от кровати. Прихожу – а она уже свою собирает, прямо на моем месте, говорит, мол я спинки поставила и девочек предупредила. А мне никто ничего не говорил. Здесь приходит Роза и начинает орать. С Нелькой еще можно о чем-то договориться, а с Розой – бесполезно. Ладно, думаю, подавитесь — оттащила свою тумбочку вглубь комнаты. Там темно, но хоть дуть не будет. В конце концов нам еще полтора месяца вместе в этой комнате жить.

С девочками договорились привезти занавески, электрический чайник, магнитофон. Я привезу электрические сушилки для обуви, вдруг пойдут дожди. Все придется прятать: электроприборы использовать нельзя.

 

2 июня. Четверг.

 

Вчера мы приехали на дачу. Детей привезут завтра, а мы опять готовим помещения. Целый день распаковывали с Ольгой вещи и раскладывали по местам. Целую неделю мы будем работать вдвоем – и за няню, и за воспитателей, по очереди оставаться на ночь. Трудно, конечно, но, думаю, справимся. По соседству с нами будут работать Галка и Светка Бурова. И у них еще будет воспитательница из города. Бабка пообещала нам подменную, но «как только она выйдет с больничного». Короче, девочки – не надейтесь.

Самое сложное было разложить детскую одежду по ячейкам. Это подобие стенного шкафа, и для каждого ребенка выделена полочка. У нас по списку 28 человек. Мы написали все имена на полосках лейкопластыря и наклеили под каждой ячейкой. А потом сортировали одежду по пришитым на ней биркам. Некоторая одежда совсем старенькая, застиранная и даже с дырками. Хуже всего у Ибрагимова Рената. Даже была рубашка с всего одной пуговицей. А есть очень красивая – у Насти Елисеевой, у брата и сестры Абрашитовых. Девочка, наверное, совсем маленькая – такие крохотные платьица! А еще очень красивая одежда у Лены Ивановой: платья с кружевами, вышивкой, аппликацией. Я рассмотрела и поняла, что почти вся одежда у неё сшитая, а не купленная.

Еще мы украшали стены картинками: в спальне повесили ежика из мультфильма и решили вокруг приклеить ромашки. Вырезали из альбомной бумаги, склеивали и крепили лейкопластырем. Получилось очень веселенько. Игрушек привезли мало, в основном все для улицы. Сегодня решили ночевать в группе, а не в бараке. Кормят нас с завтрашнего дня, так что поужинали тем, что привезли из дома.

3 июня. Пятница.

Ужасный день! Сил нет, но я все же решила написать несколько строк. Дети плачут почти все. В группе много совсем маленьких – до двух лет, и всего человек пять тех, кто постарше трех. Целый день мы только их успокаивали, кормили, переодевали…Прибежала Бабка и стала орать, почему они у нас писаются! А они уже из автобуса вышли мокрые, в чем мы виноваты? Она сказала, что кастелянша (она же прачка) будет только через три дня, мол, стирайте сами. Наорала и унеслась. После обеда пришла Лера, стала помогать укладывать детей спать. Почти никто не уснул. Особенно сильно плачет Вика Абрашитова, ей всего год и семь. Успокаивается только, когда берешь её на руки. Ольга осталась на ночь, а я просто валюсь с ног.

 

5 июня. Воскресенье.

 

Это дурдом, а не дача! Вчера целый день шел дождь. После завтрака Ольга помыла посуду и ушла спать – она же с ночи. А я осталась одна. В обед обещала прийти Лера- методист. Дети слоняются, не знают, чем заняться. Я стала с ними играть, но многие опять стали плакать и звать маму. Книжки не слушают, в хоровод не собрать, да и водить его особо негде – пятачок между кроватями. Некоторые мальчишки очень агрессивны, особенно Ренат и Саша Макаров, и так шум стоит, а они еще норовят кого-нибудь толкнуть. Я от бессилия чуть не расплакалась. Потом схватила с пола тигра – такой коврик из меха в виде шкуры, и стала разговаривать «тигриным» голосом: «И кто это у нас здесь плачет?». Вроде, немного притихли. Потом я от лица тигра прочитала стихи «Где обедал воробей» — стало совсем тихо, но ненадолго. Тогда я встала на четвереньки, накинула шкуру на спину и поползла меду кроватями. Кто-то даже засмеялся. Так и ползала минут пятнадцать, пока детям это не надоело. Шкура, надо сказать, мочой воняет страшно, я чуть не задохнулась. Но только я перестала играть в тигра, как опять начался плачь, и еще сильнее. Взяла на руки Вику, а они меня облепили со всех сторон и кричат: «К маме хочу! Мама!». Тогда я увидела в игрушках телефон и сказала: «Сейчас мы позвоним нашим мама». Кручу диск, говорю в трубку: «Але, это мама Лены? Приезжайте, Лена вас очень ждет» …и так много раз, пока всех мам «не обзвонила». Наверное, так поступать нельзя – я же их обманываю. Но другого выхода я не вижу. Если бы у меня был настоящий телефон, я бы обязательно обзвонила всех мам этих плачущих детей.

 

6 июня. Понедельник.

 

У меня несколько часов на сон – завела будильник на 15 часов. Потом надо будет идти за полдником и помогать Ольге. Она, бедная, сегодня одна – Бабка сказала, что завтрак и обед принесут девочки с соседней дачи, а посуду мыть будет Ольга. Ерунда какая-то: полная группа детей и еще посуду мой! Ночью у меня случился казус: в час ночи, как и положено, мы самых маленьких высаживаем на горшки. У каждого ребенка свой горшок, но я пробежалась пару раз и решила, что буду сажать на чей придется, я же их все равно мою хорошо. Сонного ребеночка сажаю на горшок, придерживаю, чтобы не свалился, и на ушко шепчу «Псссс». Слышу – зажурчало. Поднимаю, укладываю, и – к следующему. В спальне темно, свет только от уличного фонаря. Вдруг, чувствую, наступаю в лужу на полу. Не могу понять, откуда. Потом еще, и еще. Вытерла полы, так ничего и не поняла. Пошла к Галке в соседнюю группу – она сегодня дежурила. Посидели немного, поболтали в коридорчике, чтобы было слышно и её и мою группу. Потом рассказываю про лужи. А она меня спрашивает: «А ты мальчиков сажаешь на горшок, или держишь перед ними»? Я говорю- «сажаю», а она смеется: «Вот они тебе полы и обоссали! У них же все вперед льется, а не вниз.» Мы с ней так хохотали…Все, сплю, осталось 6 часов.

 

8 июня. Среда.

 

Сегодня у нас ночью будет дежурить подменная. Мы с Ольгой боремся за право мыть посуду. Оказалось, что быть няней намного легче: закрыл дверь мойки и плещешься себе. А за едой ходить – вообще кайф. Пищеблок далеко, да еще там в очереди стоишь – получается прогулка минут на 30. Решили мыть и носить по очереди: она- завтрак, я – обед. Сегодня впервые хорошая, солнечная погода. Но мы вывели детей в сапогах потому, что трава мокрая. Ребята понемногу привыкают, уже так не плачут. Я научила их играть в некоторые игры: «Шла коза по лесу», «Каравай», «Маленькие ножки». Такое ощущение, что с ними в городе никто не занимался. После дождя в лужах много дождевых червей. Я стала проводить наблюдение как и положено по методике. Рассказала, что червячки приносят большую пользу, они хорошие, их топтать и трогать нельзя. Конечно, многие ничего не понимают, но чувствуют, что я хочу им передать. Вдруг вижу, Витька Макаров, взял совок железный и стал им червяков разрубать. Я отобрала, отругала – улыбается, гаденыш. Ведь большой уже, все понимает, и каждый раз пытается какую-нибудь гадость сделать!

Вечером сидели с Ольгой на крыльце – так приятно, когда не надо детей укладывать! Слышим – нянька подменная орет. Мы колыбельные песни пели, а она орет. Интересно, удастся ей их усыпить? Вдруг, видим, по направлению к нашей даче тетка чешет: маленькая, кругленькая, с рюкзаком, в спортивном костюме и с огромными, красными бусами на шее. Мы как заржали! А она заулыбалась, и даже рукой нам замахала. Оказалось, это наша кастелянша. Зовут Тася. Сразу видно, что добрая и веселая. Будет жить на нашей даче, прачечная расположена между группами. Слава Бога, что она появилась, одежды чистой почти не осталось, особенно колготок. Мы уже плюнули на надписи – где чье, и надеваем просто близкие по размеру.

 

10 июня, Пятница.

 

Сегодня ровно неделя, а я уже так устала! Иногда даже плачу. Опять идет дождь. В группе холодно, сыро. Детей по ночам кусают комары. Мы смазываем укусы одеколоном «Гвоздика», но толку мало. На малышке — Вике живого места нет, расчесывает укусы до крови. Я когда её ночью поднимаю на горшок, она, сонная, начинает ручонкой по мне шарить и губками хватает. Я поняла, что её недавно еще грудью кормили. Спит только с соской. Что будет, если соска потеряется?! Я уже не обращаю внимания, когда дети бегают по спальне, и носят игрушки на кровати, и даже залезают с ногами – они просто с ума сходят от безделья! Постоянно развлекать я их не могу, а условий для самостоятельных игр нет. Помыла уличные игрушки и вывалила на ковер. Расхватали моментально, а потом ходят, и не знают, что с этими совками и ведерками делать. Я села в углу на кровать и смотрю, чтобы только ничего опасного не случилось. Подходит ко мне Женя Хватов: «Тетенька, а где моя мама?». Я ему стала объяснять, что мама на работе, у неё много дел, а он мне: «Позвони её!», и уже телефон тащит. Я в ужасе – опять начинается! Говорю: «Её нет дома, она на работе» — «А ты на работу позвони» — «Она не может приехать» — «Может, она меня любит». Вот как можно объяснить трехлетнему малышу, что помимо любви к ребенку существуют еще обязанности, которые надо выполнять?! И почему эти обязанности важнее, чем любовь к ребенку – этого я сама понять не в силах!

 

 

 

12 июня. Воскресенье.

 

Сегодня мы с девчонками решили, что с удовольствием станем нянями, кода приедут медики. Они даже и не представляют, что их ожидает! В своем бараке почти не бываем, постоянно на работе. У других яслей есть выходные, девочки даже домой ездят. А у нас самый большой отдых – это после ночи отоспаться и вечером на работу не идти. Бабка обещает выходные через неделю. Очень хочу домой. Не хватает одежды и обуви – взяла сарафан и летние платья, а нужны брюки и свитера. Хорошо еще, что у нас прачечная есть. Тася сама предлагает – приносите, постираю. И сушилка у неё, можно быстро все просушить. Она стирает, гладит, как заведенная. Детские трусики и маечки только в тазике, детским мылом. И гладит все, даже самое мелкое. Мы её прозвали Ухти-Тухти. Еще она сделала в своей комнате уголок для чаепития – есть куда сходить, когда детей уложим спать.

 

14 июня. Вторник.

 

Хочу рассказать еще об одном нашем работнике – истопнике Сандро. Парень молодой, наверное, наш ровесник, но какой-то нелюдимый. Я с ним познакомилась, когда носила ему сырники. У нас вообще часто остается много еды, и мы все выбрасываем. На полдник были сырники со сгущенкой – вкуснотища! Мы уже всем желающим детям добавки дали (а среди желающих у нас всегда Макаров), все равно штук восемь осталось. Вот я и решила отнести их в кочегарку. Захожу, а он на лавке лежит, как будто спит. Но увидел меня, вскочил и стал одежду поправлять. Я ему все объяснила на счет сырников и тарелку протягиваю. А он говорит: «Спасибо, не надо». Я сырники поставила на скамейку, сказала: «Тарелку потом принесешь», и ушла. Вечером мою посуду – смотрю, он пришел и в дверях топчется с тарелкой. Я взяла инициативу в свои руки, познакомились, стала его расспрашивать. Оказалось, что он не очень хорошо говорит по-русски, все понимает, а говорить не может. Я ему говорю: «Приходи к нам, практикуйся!». Когда Сандро уходил, в дверях столкнулся с Розой – она пришла спросить, нет ли у нас молотка. У них в группе развалился кухонный стол. Сандро сказал, что у него есть, и он все починит. Мы стояли на крыльце и смеялись, как он побежал в свою кочегарку, наверное обрадовался, что может нам помочь.

 

15 июня. Среда.

 

Сегодня приехали медики! На нашу группу распределили двух девушек – Алину и Веру. Они пришли и говорят: «Нам Зоя Михайловна сказала, что мы будем работать воспитателями». А мы им – «Работайте!». Они так и опешили, думали, что мы скандалить начнем. Ольга пошла спать – она с ночи, а я осталась работать. Стали мы детей на прогулку одевать. Вера еще ничего, старается, с детьми разговаривает, а Алина – как кукла бессловесная, обращается с детьми грубо и мне говорит: «А что это они у вас сами не одеваются?», А я ей отвечаю: «Вот и научишь». Не понравилась мне эта Алина. Даже страшно на неё детей оставлять. Потом я убиралась в группе и смотрела на площадку. Девчонки сидели вместе и болтали, а дети были предоставлены сами себе. Но зато у нас теперь будут выходные! Ольга уезжает завтра, а я в пятницу.

 

19 июня. Воскресенье.

 

Как хорошо дома! Я ловила каждую минутку. Никогда я еще не получала такого удовольствия от обычных вещей: полежать в ванной, посмотреть телевизор, почитать, поспать…Возвращалась на дачу, как на фронт. Притащила целую сумку вещей. Пришла в барак, а меня девчонки спрашивают: «Сама тащила?». Я удивилась, а они мне рассказали, что почти каждый день с поздней электрички девчонок встречает парень из местных, на мотоцикле. Просто провожает до дачи, помогает довезти вещи. Зовут его Саша. Светка домой ездит часто, она живет не далеко, так он её почти каждый раз провожает. Сначала думали, что это он к Светке клеится, но потом выяснилось, что он помогал не только ей, говорит, что идти через лес, да еще так поздно девушкам опасно. Вот такой у нас объявился герой, жаль, что мне не посчастливилось. И еще одна новость, Оля рассказала, что Сандро встречается с Розой! Я чуть со стула не упала. А когда вспомнила, что это я их познакомила, даже загордилась.

Сегодня работала с Верой в паре, я помогала ей с детьми. Она не справляется, дети её не слушаются. Вера мне нравится, но она очень тихая, медлительная. Если её одну оставить на группе, завтракать дети закончат только вечером.

 

21 июня. Вторник.

 

Сегодня случилось ужасное. Когда я вспоминаю, у меня начинают трястись руки, хотя прошло уже несколько часов. Алина – дура набитая, кукла безмозглая, из-за неё чуть не погиб ребенок. Я помогла, как всегда, вывести детей на площадку и стала убираться. Из окна видела, что Алина болтает у забора с девчонкой с соседней дачи, по — видимому, тоже из медиков. Потом я стала мыть туалет и слышу на заднем крыльце детские голоса. Еще подумала – Ренат, я его по голосу узнала, с площадки удрал. Потом слышу плеск воды, и тут меня осенило – бочка! Там прямо под крыльцом бочка стоит пожарная, полная воды. А Ренат сам не свой, чтобы в воду залезть. Он однажды кран открыл и отверстие в раковине кулаком заткнул, чуть потоп не устроил. Я к двери рванула – та, что из туалета на заднее крыльцо выходит, а там шпингалет краской замазан. Стала я его дергать, даже хотела окно уже выбивать, но как-то дверь все же открыла. Вижу, прямо передо мной детские ножки из бочки торчат и не шевелятся. Боже, как я напугалась! Схватила за ноги и вверх, почти на вытянутые руки подняла. Ренатик задергался весь, изо рта вода полилась и он стал кашлять. Потом я не помню, что было. Помню лишь, что Алинка кричала и плакала, и за руки меня хватала, чтобы я Рената в медблок не несла и никому не рассказывала. Прибежала на крик Тася. Она Рената переодела, в одеяло закутала, стала чаем поить. Вроде все обошлось, а меня всю трясет. Тася тоже сказала, что к врачу не надо, с ребенком все в порядке, а нам по шапке дадут. Потом она меня к себе отвела, чтобы я успокоилась. Я сижу в прачечной, и мне кажется, что там сейчас что-то с детьми случится. Тася просто силой заставила меня валерианку выпить, а сама пошла вместо меня детей обедом кормить. После обеда на группе была Вера, Алинка пропала. Я не стала никому ничего рассказывать, только Оле. Когда укладывали детей спать, я сидела на постели Рената. Удивительно – как ни в чем не бывало! Даже порывался на матрасе попрыгать, а ведь чуть не утонул сегодня. Думаю, что эта история все же станет известной, Ренат уже хорошо говорит, наверное он родителям что-то расскажет.

 

23 июня. Четверг.

 

Опять работаем без выходных – Алина уехала домой и взяла больничный. Ну, и слава Богу, как- нибудь справимся. Сегодня у Насти Елисеевой день рождения. И сегодня первый раз мы ходи на полянку. Все, как я себе представляла: лес, трава, цветы, покрывала и дети с сачками. Правда, разувать мы их не стали – побоялись насекомых и колючек. По- настоящему теплый, летний день! Мы с Ольгой заранее договорись, сделали из картона лукошко, наполнили его земляникой и спрятали под елочкой. Потом играли в «Каравай» и сказали Настеньке, что зайчики и белочки приготовили ей сюрприз. Она с таким личиком заглядывала под елочку, так радовалась подарку! А утром Тася сказала, что родители Насти уехали отдыхать на море. Как можно уехать и оставить ребенка праздновать свой день рождения на какой-то даче?!

Еще я поругалась с заведующей. Она увидела, что мы перевернули пожарную бочку, и стала орать, мол, вы нарушаете инструкцию и что это самоуправство. А я ей сказала, что это вы нарушаете и подвергаете детей опасности. Она мне кричит – «Ты что чушь городишь, как дети в бочку попадут?». Ох, как меня подмывало все рассказать! Но я сказала, что бочка должна стоять у забора, а не около крыльца и должна быть закрыта. Она мне говорит: «Так здесь же с крыши вода набирается!» Дура! Приказала нам бочку поставить и наполнить, но я ничего делать не буду.

 

 

25 июня. Суббота.

 

Сегодня у нас «родительский день». В кавычках! Дело в том, что родителям еще в город сказали, что приезжать не желательно, дети, мол, привыкают к дачным условиям, и после приезда родителей вся адаптация начинается заново. В городе я бы и сама, наверное, так думала, но сейчас мне хочется, чтобы приехали как можно больше родителей и забрали своих детей. И не потому, что нам тяжело, а потому, что детям такой отдых не на пользу, это я точно знаю. С самого утра Бабка с Лерой заняли позицию у центральной аллеи и перехватывают тех, кто все же приехал. Они рассказывают все про ребенка, забирают гостинцы и пытаются выпроводит восвояси. Иногда удается. Но мама Насти все же прорвалась – сказала: «Я хочу видеть своего ребенка, и вы не имеете права мне запретить!» Оказалось, что про море – все сплетни, она и на день рождения хотела приехать, но не отпустили. Настенька как бросилась маме на шею, так и не слезала с рук. Мама меня спрашивает: «Ну как она здесь?». Я отвечаю нейтрально, мол, нормально, но потом не сдержалась и рассказала несколько фактов из нашей жизни, так, в общих чертах. Она говорит: «Все, пойду к заведующей заявление напишу. Я лучше с соседкой договорюсь, и пусть Настя дома будет, рядом со мной». Я поняла, что мне влетит от Бабки, но отговаривать не стала. Еще приехали мамаши…Розы и Нелли! Оказалось, что Неллька ездила домой на выходные и рассказала про Сандро. А у них обеих уже женихи есть сосватанные, взрослые мужчины лет по 30, им можно выходить замуж только за татар. Вот мамаши и прибежали обеспокоенные. Я не видела этой сцены, но мне рассказывала Галка, что был и крик, и слезы. Розка даже не смогла попрощаться с Сандро, её буквально силой утащили. И всё – собрали вещи и уехали. Бабка вечером возмущалась, мол, детский сад какой-то, никакой ответственности. Сказала, что в училище характеристики напишет, и их никто на работу не возьмет. Сандро вечером пришел в барак и просил дать ему адрес или телефон. Девчонки дали. Думаю, что мы останемся без истопника.

 

27 июня. Понедельник.

 

Нам выдали зарплату. У меня получилось 62 рубля 48 копеек. Мы ходили к заведующей, спрашивали, почему у всех разные суммы. Оказалось, по количеству смен и вычеты за питание. Интересно то, что девочки, у которых было больше выходных получили больше денег — мы проедаем больше, чем зарабатываем. Ну, да ладно, еще целый месяц впереди, получится не так уж и мало, у меня будут свои карманные деньги. Решила, что куплю себе электро — щипцы и осенние сапоги. Завтра опять еду домой. У меня целых 2 дня!

 

1 июля. Пятница.

 

Вчера возвращалась домой и надеялась, что наконец то встречу таинственного Сашу. Но мне опять не повезло, шла с электрички в компании девочек- медиков. А как только зашла в барак, поняла, что что-то случилось. Оказалось, что этот парень вчера разбился на мотоцикле. Насмерть. Светка плакала и Лена Нестерова, и Савченко – все, кто был с ними знаком. Мне рассказали, что он буквально накануне приезжал на своем мотоцикле в гости, и сторожиха подняла скандал. И вот, пожалуйста – парня больше нет. Сегодня встречаю Тасю всю опухшую от слез по этому же поводу. Она этого Сашу в глаза не видела, но очень уж впечатлительная и жалостливая женщина. Сандро пропал, но говорят, что отпросился на несколько дней. Мы сидим без горячей воды. Обещают завтра прислать замену.

 

2 июля. Суббота.

 

Я знаю, что так писать и чувствовать нельзя, но я буквально ненавижу одного ребенка! Это Витька Макаров. Меня даже от его внешнего вида тошнит. И поступки он совершает какие-то подлые, норовит что-то стянуть, отобрать, слабых толкает. Он самый крупный из всей группы и слабыми оказываются все. Сегодня готова была его растерзать, надавала по заднице и в угол посадила. Но, кажется, ему мои наказания, как об стенку горох. А произошло вот что: за завтраком я увидела, что Леночка Иванова не кушает, даже руки на коленки опустила. Она вообще плохо кушает, приходится уговаривать и докармливать. В отличии от Макарова – тот рубает все, может и с соседней тарелки стянуть. Думаю, мол надо идти Лену кормить, а то Витька сейчас и её кашу сожрет, он же рядом сидит. Подхожу, ложку беру и вижу, что Леночка плачет, тихо так, слезки по щекам текут. Я её спрашиваю, что случилось, начинаю уговаривать, хоть ложку съесть, а она только личико отворачивает и плачет. Я кашу в ложку зачерпнула и вижу, что в ней комок какой-то. Думала, что манка комком сварилась, так бывает, если крупу быстро засыпать. А потом заметила, что цвет какой-то странный. Вообщем, описывать подробно не буду, а то меня вырвет от воспоминаний – этот паршивец Макаров обделался прямо за столом и какашку из штанов бросил в Ленину тарелку. Это же додуматься надо! И сидит хихикает. Я как рожу его перепачканную увидела, прямо вся закипела от злости. Как я эту какашку ему в рот не засунула, не знаю. Хорошо, что Вера рядом была, она и жопу Макарову потом мыла. Видеть этого ребенка больше не могу. Если его не заберут в ближайшее время, я за себя не отвечаю!

 

3 июля. Воскресенье.

 

Вчера вечером ходили со Светкой на кладбище. Она приехала из дома и привезла четыре гвоздики. Попросила с ней сходить, я не смогла отказаться. Кладбище большое, я сомневалась, что мы сумеем найти, но оказалось, что свежую могилу видно издалека. Там гора цветов и венков. Светка положила свои гвоздики и стояла молча плакала. Вот странно получается: умирает человек и иногда даже родные люди не плачут, а другой умер – и его оплакивают все, даже те, кто с ним был не знаком, а только о нем слышал. Интересно, если бы я погибла, кто бы пришел ко мне на могилу? Ладно, не буду об этом думать, надо жить и думать о хорошем.

Например о том, что мы подружились с Верой. Она работает на нашей группе воспитателем, но постоянно спрашивает у нас с Ольгой совета. Рассказывала, что ничему такому их в училище не учили, и что нас готовят лучше, по крайней мере по работе с детьми. Еще рассказывала, как их водили в морг, и она потом месяц не могла есть мясо. Ладно, опять меня не туда понесло…Еще у Веры есть жених и они уже подали заявление на 4 сентября, то есть ровно через два месяца у них свадьба. Я была, если честно, очень удивлена. Вера – девушка неказистая, как сказала бы моя мама, полная, совсем не модно одетая и косметикой не пользуется. А её жених – Антон, просто красавец. Я не видела, но девчонки рассказывали. Он приезжал уже несколько раз всего на пару часов. Погуляют, и он в город уезжает, у него работа. Я не выдержала, стала расспрашивать, как они познакомились. Оказалось, что на практике в больнице – Вера первый раз в жизни делала укол, а он сказал, что у неё рука легкая и попросил, чтобы все уколы делала только она. Вот такие бывают истории. А наш Ромео – Сандро уволился. Продолжение истории узнаем только осенью.

 

5 июля. Вторник.

 

Я с ночной смены. Заболела Леночка Иванова. Она уже несколько дней кашляла, мы сестре говорили, но она так к нам и не зашла. А ночью кашель стал просто ужасным, я взяла девочку на руки, а она вся горит. Разбудила Тасю (она в прачечной спит, не уходит в общежитие), попросила, чтобы она присмотрела за детьми, а сама побежала в медблок. Там темнота, стала стучаться в двери, нам говорили, что по ночам кто-то остается дежурить. Уже хотела уходить, когда свет включился. Выходит врач, вся сонная, халат мятый. Я ей стала объяснять, а она мне – «Почему ребенка не принесла?». Вот гадина! Это значит она на рабочем месте спать может, а я больного ребенка по ночному лесу должна тащить на руках! Поворчала, но пошла со мной. Только руку ко лбу приложила, сразу – «Уносим в бокс». Леночка заплакала, я её в одеяло завернула и отнесла. Врачиха сразу сделала ей укол. Я подождала, когда Леночка уснет и ушла. Утром сразу пошла к заведующей, но оказалось, что она уже знает. Я сказала, что надо маме позвонить, а она как заорет на меня: «Еще чего! Банальная простуда, а мы человека с работы срывать будем!». Ну, во-первых, не банальная, даже я без медицинского образования понимаю, а во-вторых, почему по каждому поводу надо орать? Да, еще в третьих: кто решил в этой стране, что работа важнее, чем здоровье ребенка?!

 

8 июля. Пятница.

 

Стыдно вспомнить! Но если я это не запишу на бумаге, то еще долго не успокоюсь. Дело было так: приношу я обед, а Вера на площадке с каким-то парнем разговаривает. Ничего себе такой, симпатичный. Я решила, что это и есть Антон, только я представляла его темноволосым, а он оказался светленьким. И еще подумала – зря она ему разрешила на площадку зайти, если Бабка увидит – убьет. Я накрываю столы, а они на улице мило так беседуют. Потом детей Вера завела в группу, мы им руки намыли и усадили за столы. Окно в столовой открыто, и этот парень просто улегся грудью на подоконник. Я опять про заведующую подумала, но смолчала. А потом села есть – мы так договорились: она кормит детей, а я обедаю, а потом меняемся. Иначе все остынет. Так вот, я ем и говорю Вере: «Здесь котлеты остались, ты добавку раздай». Макаров эти слова услышал и как заорет: «Мне!». А я ему: «А тебе не будет, ты и так толстый!». Вера так странно на меня посмотрела, а потом на парня. А я продолжаю: «Тебе, Макаров, в свете последних событий вообще положено в туалете питаться, а не за столом». Смотрю, Вера буквально схватила котлету и Макарову в тарелку сунула. А я не унимаюсь: «Вера, ну зачем?! Родители раскормили его, как поросенка, да мы еще добавку подкладываем…». Тут парень в окне говорит: «Ладно, я пойду пока к заведующей, заявление напишу». А Вера ему: «Все таки решили забрать? Может быть еще подумаете? Он себя здесь хорошо чувствует, не капризничает, мы его любим…» А парень с усмешкой – «Да, я вижу». Он ушел, а Верка как заорет на меня…Оказалось, что этот парень – дядя нашего Макарова. Родители его послали навестить, и, если что, забрать домой. Вот, «если что» и случилось. Благодаря мне. На мое счастье Бабка уехала в город, и заявление принимала Лера. А, может быть, он ничего и не рассказал?

 

12 июля. Вторник.

 

Ну, вот я и дома! Меня выгнали с работы. Вчера я была не в состоянии ни думать, ни писать, а сегодня уже как-то легче. В очередной раз доверю дневнику свои переживания и, может быть, когда-нибудь они покажутся мне смешными и мелкими. А пока очень тяжело. От несправедливости, от обиды, от страха – не буду скрывать, я боюсь последствий.

В воскресенье, как обычно, утром я шла за завтраком на пищеблок. Мы с девчонками протоптали тропинку, которая идет через кусты и можно срезать кусок дороги. Когда тащишь тяжелое ведро с супом или кастрюлю с кашей – это становится важным. Вдруг, слышу на аллее голос заведующей. Сладкий такой голосок, она так обычно с родителями разговаривает. И я не ошиблась. Женщину я узнала сразу – это Ленина мама, я запомнила её, когда она помогала нам упаковывать вещи в городе. И вот, Бабка самым наглым образом врет матери, что её дочка весела, бодра, активна, хорошо кушает и прекрасно спит. И ни в коем случае не советует маме встречаться с ребенком – это, мол, расстроит, и слез не обберешься. А я только вчера заходила в медблок – у Лены воспаление легких, ей колют антибиотики по 6 уколов в день. Это мне медсестра рассказала и к девочке впустила, врача не было в тот момент. Леночка аж голубая, так похудела, глазки безучастные. Увидела меня и стала на ручку показывать. Оказалось, что ей капельницу ставили уже несколько раз и на ручке синячок. Я чуть не расплакалась, а Бабка врет и не краснеет. И надо сказать, у неё это классно получается! Маму под локоть взяла и в обратную сторону по аллее ведет – прямо к выходу. Я кастрюлю свою на траву поставила и за ними вдоль кустов. У самых ворот заведующая пакет с фруктами забрала и наконец то пошла в сторону дачи. Я выждала минутку и бегом за женщиной. Догнала уже за воротами. Все рассказала, без всяких приукрашиваний. Смотрю, маму аж затрясло от злости. Она попросила мне показать дорогу к медблоку и бегом туда. Потом все закрутилось, как в кино: девочку на «скорой» вместе с мамой увезли в город, к обеду на машине приехал отец Лены и устроил заведующей скандал. Он кричал так, что было слышно у нас на даче. Тася рассказала, что он разбил письменный прибор об стенку. Когда он пришел за вещами, я поверила, что так оно и было. Нам он сказал: «Спасибо вам, девчонки» и ушел. Ну, а потом прибежала красная, как свекла Бабка и стала орать на меня, мол я доносчица, предатель, таким не место рядом с детьми и она это так не оставит. В довершение прокричала, что увольняет меня по статье, и чтобы я сейчас же покинула территорию дачи. Я быстро собрала вещи и успела на вечернюю электричку.

Сапоги мне теперь не купить. Может, еще и из училища выгонят. Но я ни о чем не жалею. У меня неожиданно начались каникулы. И так же неожиданно началась жара. Я сейчас возьму покрывало, книжку и пойду к пруду загорать. И все будет так, как я мечтала: поляна, ромашки, солнце. Только не будет босоногих детей. Ну, и ладно!